Вдова Евстигнеева назвала сына Евгением. В память о нем...

Последние годы жизни актер был рядом с молодой и любимой женой Ириной Цывиной, которую мы сегодня попросили рассказать о нем.

- Я храню в сердце образ моего учителя, великого актера, образ моей первой большой любви. Забочусь о том, чтобы память о нем сохранялась. Сейчас помогала сделать выставку в музее. Называется «Добро пожаловать, или Посторонним вход воспрещен». Книгу о нем издала. На Новодевичье кладбище каждый месяц езжу...

- А правда, что вы еще девочкой хранили его фотографию как талисман?

- Так совпало, что, отправляясь из Минска поступать в Москву в театральный вуз, я схватила первую попавшуюся открытку, которая была закладкой у меня в книжке, и на открытке был изображен кадр из «Невероятных приключений итальянцев в России». Евстигнеев был не самым моим любимым артистом. Мне нравились Смоктуновский, Ефремов. Евстигнеев был одним из, но не самым...

Евгений Евстигнеев был первой любовью своей ученицы Ирины Цывиной

- А еще он случайно выбрал именно вас из всех студенток на главную роль в свой спектакль?

- Да. В конце второго курса Школы-студии МХАТ мой педагог собрал всех нас и объявил, что с нами будет работать Евгений Александрович Евстигнеев - ставить «Женитьбу Белугина» Островского. Для Евстигнеева был устроен специальный показ, но он ушел молча, ничего не сказав... Я не думала, что он меня выберет. Я даже не пошла на читку пьесы! Всем нам хотелось играть у Евстигнеева. Но я была страшной трусихой. А он до этого видел отрывки наши и выбрал меня на главную роль. Потом за мной прибежали и сказали: «Тебя распределили, будешь играть главную роль!» А я пьесу даже не читала! (Улыбается.) Так я стала его ученицей!

- А как вы из ученицы стали его любимой?

- Все началось, когда я уже была выпускницей. Я случайно встретила его в фойе. Говорю: «Как жалко, что закончились репетиции. А так бы мы что-нибудь придумали». Он посмотрел пронзительно, выдержал паузу, говорит: «Приезжай, придумаем!» И назначил свидание. Вот так он начал за мной ухаживать. Для меня это был шок… Я не могла его называть на «ты». Подбирала выражения, чтобы не говорить ни «ты», ни «вы». Не могла преодолеть барьер психологический. Постепенно это прошло. Те годы, что мы прожили вместе, были очень счастливыми. Но нам пришлось пройти через множество сплетен и слухов. Он был намного старше меня и знаменитость - существует стереотип восприятия подобной связи. Сами мы не придавали этому значения...

- Какие у вас сложились отношения с Галиной Борисовной Волчек, его первой женой, его детьми?

- Прекрасные. Я знала, что он будет счастлив, если мы будем общаться с Денисом, если я буду любить Машу, если мы будем общаться с Галиной Борисовной. Я знала, что должна сделать ему хорошо. Поэтому я должна всех любить. И люблю…

- А правда, что Евгения Александровича очень обидел Ефремов, когда в ответ на его жалобы на нездоровье после инфаркта сказал, мол, раз болеешь, тогда уходи?

- Это такой эмоциональный момент. Я не хотела бы это обсуждать. Они - два художника, которые очень любили друг друга. Но так бывает. Бывает и в семье, бывает в дружбе. Слегка поцапались. Потом же все наладилось… Евстигнеев ушел, но продолжал играть. Он был простым человеком. Застенчивым, совершенно не по регалиям, при том что у него действительно была огромнейшая популярность. Сейчас так не умеют себя вести артисты.

- Много писали про его уход из жизни. Правда, что он умер после операции на сердце из-за недоработки врачей?

- Я часто вспоминаю те тяжелые дни… Ему нужна была операция на сердце. Тогдашний министр культуры Губенко помог с деньгами. И мы отправились в Лондон. Он сгорал от любопытства, как ему будут делать операцию, представлял это. А когда мы поехали в клинику, доктор Тэрри Льюис показал ему лист бумаги, стал говорить и рисовать, а посольский переводчик переводил быстро, без пауз: «Вот ваше сердце, - он нарисовал, - в нем четыре сосуда, три из них забиты полностью, а четвертый на девяносто процентов. Вы умрете в любом случае, сделаете операцию или нет». Я увидела, как Евгений Александрович покрылся испариной... Он испугался этого нарисованного сердца... Дальше была клиническая смерть. Она была абсолютно нелогична, операция прошла успешно. Видимо, его гениальное воображение и тут преобладало. Так же он представил себе смерть. Он вошел в нее как в очередную роль… Я храню светлую память об Евгении Александровиче. Когда позже я вышла замуж и у меня родился сын, я назвала его Евгением - в память о нем…