Премия Рунета-2020
Россия
Москва
+7°
Boom metrics
Звезды24 ноября 2015 14:35

Сало, или Последние дни Содома

В Штутгартской опере прошла премьера "Саломеи" Рихарда Штрауса в постановке Кирилла Серебренникова [фото]
Историю с отрезанной головой по нынешним временам невозможно трактовать в отрыве от текущей политической ситуации.

Историю с отрезанной головой по нынешним временам невозможно трактовать в отрыве от текущей политической ситуации.

Историю с отрезанной головой по нынешним временам невозможно трактовать в отрыве от текущей политической ситуации. Да и Серебренников, по крайней мере в театре, - явно не тот режиссёр, который будет ставить «Саломею» как библейский сюжет про «всегда и везде». Он остроумным образом превратил инцестуальное семейство «тетрарха» Ирода в утопающую в богатстве и разврате евросемью, вполне себе в клинических традициях Ханеке (Ирод регулярно душит Иродиаду подушкой, та столь же регулярно, на виду у всех, отправляется на второй этаж, в спальню, в сопровождении двух стриптизеров). А образ пророка Иоканаана в его трактовке аккуратно раздвоился на голос, великолепно поющий по-немецки (Ян Патерсон), и неожиданную мусульманскую инкарнацию (Ясин Эль Харрук) с соответствующим переводом текста арий на арабскую вязь, эстетски проецирующуюся на стерильно-белые поверхности декораций.

Задник превращен в огромную телевизионную панель, на которой еще при усаживающихся зрителях идут текущие новости Третьей мировой войны, привычно рисующие толпы беженцев, теракты, бомбардировки Сирии, выступления Меркель и т. д. Позднеантичный сюжет о гибельном столкновении имперского разложения с «новой моралью», почерпнутый из Библии/ Иосифа Флавия и вдохновивший Оскара Уайльда/ Рихарда Штрауса, в постановке 2015 года не просто актуализирован (что было бы банально), а с пугающей убедительностью вписан в очередную эпоху заката цивилизации, в очередное противостояние отжившего с нарождающимся, до которого мы неожиданно для себя дожили и как-то, кажется, растерялись.

Нечего и говорить, что спектакль задумывался давно и делался не неделю.

Нечего и говорить, что спектакль задумывался давно и делался не неделю.

Сделай Серебренников Ирода (выдающийся Маттиас Клинк) ИГИЛовцем, отдающим приказ обезглавить христианского (м)ученика, - это было бы поверхностно, плакатно и, будем надеяться (хотя с чего бы это?), через пару месяцев неактуально. Мусульмане в спектакле выступают в роли абсолютно подчиненной и даже страдательной — можно предположить, что «загнивающая», как вся старая Европа, семья Ирода принимает в своих хай-течных хоромах какое-то количество беженцев: для их удобства на сцене сооружен подвал — рифма ямы, в которой держат заложников на их родине. В числе «беженцев» - прислуживающие Ироду и Иродиаде (Клаудиа Манке) женщины в хиджабах и молодой красавец-араб Иоканаан, которого абсолютно закономерно, в духе лучших заветов колониализма, начинает хотеть инфантильная, воспитанная на американских мультиках (в них так же бытово, как и в новостях, режут головы) тинейджеровка Саломея. Последствия ее эротических проделок будут ужасными и абсолютно логичными — как все, что происходит сейчас в странах старого Света, на глазах скатывающихся во тьму. Сохраняя при этом всю видимость «христианского» благочестия.

Позднеантичный сюжет о гибельном столкновении имперского разложения с «новой моралью» с пугающей убедительностью вписан в очередную эпоху заката цивилизации.

Позднеантичный сюжет о гибельном столкновении имперского разложения с «новой моралью» с пугающей убедительностью вписан в очередную эпоху заката цивилизации.

Нечего и говорить, что спектакль задумывался давно и делался не неделю, но опять, как в случае с многими работами Серебренникова, в «Саломее» угадан самый больной нерв, схвачен цайтгайст (дух времени). Всякой однозначности режиссеру, сделавшему парадокс способом мышления, удается избежать благодаря неоднозначности самого материала (а это история неразделенной любви), пробирающей до мурашек музыки Рихарда Штрауса и великолепно исполненной певцами и огромным оркестром, и видеоряду — в диапазоне от реальных казней ИГИЛ до почти диснеевских мультиков (выдающаяся работа молодого режиссера Ильи Шагалова, ученика Серебренникова в школе-студии МХАТ). Складывающийся в спектакле образ конченной, утонувшей в пороке и инфантильности "христианской цивилизации" делает в сто раз страшнее (и реальнее!) замыленную апокалиптическую телекартинку, совершенно не впечатляющую ни Саломею, ни нас - таких же, как она, развращенных и пресыщенных телезрителей.

Всякой однозначности режиссеру, сделавшему парадокс способом мышления, удается избежать.

Всякой однозначности режиссеру, сделавшему парадокс способом мышления, удается избежать.

Финалу этого противоречивого, концептуального, физиологически точного, технологически безупречного спектакля, полного нечеловеческой красоты и ужасного, нетеатральной природы, напряжения сильно мешают поклоны и аплодисменты. Они — будучи абсолютно заслуженными — разрушают атмосферу беспросветного мрака и ужаса, которыми хочется упиваться совершенно по-мазохистски. Еще одно декадентское извращение, еще один — пусть и не самый страшный - порок отходящей в небытие цивилизации.